Мы привыкли видеть цирковых артистов веселыми, ловкими и бесстрашными. Но что они чувствуют на самом деле — во время номера, на репетициях? Что думают о своей профессии, как справляются с трудностями, и почему цирк для них — больше, чем работа? Об этом мы поговорили с четырьмя участниками шоу «Белые львы Африки», которое проходит в Иркутском цирке.

Марина Ли, дрессировщица, номер «Дружба»

— Мама привела меня в цирковой кружок, когда мне было 8, а в 12 лет я уже поехала работать с двумя номерами за границу. Выступала в жанрах парный эквилибр и каучук (балансирование за счет гибкости). Так проездила до 17 лет, и захотелось попробовать, что такое российский большой цирк. Попасть сюда было непросто, но все получилось — начинала с каучука с эквилибром, работала в аттракционе, а потом перешла в канат на 7 лет.

Дрессировщицей я стала, можно сказать, по семейным обстоятельствам — чтобы работать вместе с мужем. Заслуженная артистка России Виктория Федоровна Сквирская передала мне номер, и вот занимаюсь этим три года. Непривычно, но мне нравится.

В номере участвуют 9 пуделей и два мини-пига. У всех животных разный характер и способности к определенным трюкам, и к каждому нужен свой подход. Например, Рич — ранимый, нежный и всех обожает, а Оскар не любит мужчин. С кем-то нужна только ласка, а кому-то — голос построже.

Наш рабочий день проходит так: репетируем, гуляем, кормим животных, чешем. На расчесывание каждой собаки уходит по 5-10 минут. Помимо этого мне самой нужно заниматься, растягиваться, поддерживать форму.

У нас один выходной в неделю, но мы все равно заходим в цирк, чтобы погулять и поиграть с собаками. Так что здесь мы проводим почти все время. И дети с нами: я работала до самого декрета, потом меня в номере заменял муж, а когда я вернулась на манеж, дочь спала в коляске за кулисами. Сейчас ей три, и она живо интересуется всем вокруг: любит висеть на кольцах, трапециях, собаки тоже нравятся. Сын приходит в цирк после школы — здесь мы и едим, и спортом занимаемся, и уроки делаем. Стараемся все успевать.

В свободное время выбираемся посмотреть город, в котором выступаем. В Иркутск мы приезжаем не в первый раз — уже как к себе домой. Дети в восторге от вашей зимы и горок!

Мой номер — это балетная постановка: наш режиссер Ольга Александровна Польди придумала, чтобы я выходила в пуантах и пачке. Как же я о них мечтала, когда была маленькая! А еще я часто слышала от мамы: «Ты не сможешь долго работать в цирке, раз — и пенсия. Что будешь делать?». И я отвечала: «Возьму собачку, и буду с ней работать».

Мечты сбываются. Теперь у меня и пуанты, и пачка, и не одна собака, а сразу девять. Все сложилось.

---

Георгий Прилепо, жонглер диаболо, номер «Диаболини»

— Я родился в цирковой семье на гастролях в Харькове. Через 14 дней уже полетел с родителями — гастролировать дальше. В этой программе у нас тоже семейный номер — выступаем с отцом и сестрой.

Жонглированием диаболо занимаюсь профессионально 10 лет. Когда начинал, реквизита не было — все делалось вручную, и в России не было тех, кто мог бы научить, поделиться секретами. Научился сам, но хотелось соревноваться, расти. В интернете прочитал про чемпионат по спортивному жонглированию. Связался с организаторами, и узнал, что как раз через 3 месяца будет чемпионат по диаболо! Съездил, зажегся, познакомился с единомышленниками. Так и понеслось: фестивали, соревнования. Стал двукратным чемпионом России по жонглированию диаболо и первым в стране, кто закрутил три диаболо внизу.

Здорово, что сегодня это направление активно развивается в России. Но многие пока не понимают, что это за штука. Как ее только не называют: катушка, песочные часы. Однажды в отзыве написали: «Хороший мальчик со скакалками работает».

А еще диаболо часто путают с Diablo*:

— Чем занимаешься?
— Я диаболист
— На компьютере играешь, что ли?

Вообще диаболо, который еще сравнивают с йо-йо, пришел из Китая. Там даже старики в пансионатах вместо разминки по утрам его крутят. Это и развитие моторики, и тренировка вестибулярного аппарата, и физическая нагрузка.

Жонглирование — терпеливый жанр. Надо репетировать постоянно, держать технику, уровень. В цирке работаешь все время: разминаешься, вырабатываешь план действий. Порепетировал 1,5 часа на манеже — идешь в фойе и продолжаешь.

Когда все надоедает, осваиваю что-то новое. Сейчас помимо основной работы занимаюсь светом — выставляю, настраиваю. Во время представления отрабатываю номер, и бегом наверх — за пульт. Так же и с отдыхом. Было скучно — купил укулеле. Устал — поехал в отпуск на Эльбрус. Вот у вас на выходные славно сходили в баню, ныряли в Ангару: пропарились и тело, и мозги.

Цирк для меня кайф, образ жизни. На чемпионатах идет упор на технику, количество трюков, а в манеже важно удивлять. В нашем номере есть момент, когда я работаю соло с барабанщиком. Живая музыка, темп, единение с залом — мурашки по коже.

Когда чувствуешь то самое зрительское «вау», это как масло на сковородке: люди начинают хлопать, и тебя прям жарит.

---

Таалайбек Саралаев, руководитель группы эквилибристов на першах, номер «Противостояние»

— Про таких, как я, говорят «родился в опилках». Отец — акробат, всю жизнь в цирке. Когда вышел на пенсию, сделал номер, в который втянул меня, брата и сестру — они сейчас выступают во Франции.

Я работал и соло, и в группе — второе, на мой взгляд, интереснее, больше возможностей. В программе, которую мы представляем, у нас целый спектакль в номере: много танцев, актерской игры. Поначалу ребята удивлялись — зачем это, ведь мы ближе к спорту. Но в итоге вдохновились, прониклись, и получилось классно.

Постановку сделали 2 года назад и объездили с ней 6 международных фестивалей. Несколько трюков — перелет с перша на перш с поворотом в 540 градусов, вращение двух параллельных першей — мы выполнили первые и единственные в мире, хотя этому жанру уже несколько веков.

Конечно, наш рабочий день не ограничивается репетицией на манеже. Каждый день мы занимаемся физической подготовкой, плюс танцы. Номер длится 10 минут, но для результата нужно работать по 8 часов.

На манеже я не могу себе позволить показать волнение. Если руководитель переживает, начинается неразбериха, суета. Во время выступления у нас бывают завалы, и тогда важно собраться — все должны видеть, что ничего не произошло. Ты — опора. Даже если меня одолевает сильный мандраж, стараюсь держать его в себе. А волноваться есть из-за чего: в каждом трюке столько нервов, эмоций, любви — это как ребенка вырастить.

В Иркутске я уже в пятый раз. Впервые оказался здесь в 1996-1997 годах — учился в школе и работал в манеже. А сейчас, пока мы выступаем у вас, в местную школу ходит мой сын.

Да, мы устаем от переездов: в пятницу прилетел наш багаж из Франции, а в субботу мы уже работали в Иркутске, плюс смена часовых поясов. Но в цирке остаются фанаты. Тех, кто его не любят, сразу видно: они начинают не полностью выкладываться и в конце концов уходят. Думаю, балет и цирк — это самое чистое искусство. Здесь не схалтуришь: не доделал — упал, покалечился или травмировал других. Нет фонограмм, нет второй попытки. Все должно быть чисто и с первого раза — как у космонавтов.

Официально я уже 25 лет в цирке — акробатика, гимнастика, жонглирование, эквилибристика. Меня спрашивают — тебе не надоело? Но я считаю, что и не работаю — я по-настоящему получаю удовольствие.

---

Ольга Рожковская, канатоходка, номер «Воздушный канат»

— Цирк — первое искусство, которое я узнала в своей жизни. И так впечатлилась, что до сих пор безмерно восхищаюсь им.

Все началось с цирковой студии в Павловском Посаде — сюда меня привели родители, когда мне было шесть лет. В один прекрасный момент мне разрешили пройти по проволоке, и я прошла сразу от и до. Такое случается редко, но мне повезло — хороший баланс. Я стала выступать на проволоке на расстоянии полметра от сцены. В 16 лет меня заметили на фестивале и пригласили на работу в Росгосцирк.

Я уже выступала на высоте 1,8 метров, когда почувствовала ступор — становилось сложнее из-за того, что тело привыкло. Хотелось другого. Марина Львовна Осинская, которая передала мне навыки и мастерство, предложила подняться на высоту почти 7 метров.

До выступления в Иркутске я не работала на зрителя 2 года — была серьезная травма колена, и не первая. Номер мы готовили год, и волновались, зайдет ли он зрителям. Обычно ставят на канате групповые номера или сальто, а у меня — танцы. Но искусство — всегда эксперимент.

Все прошло хорошо. Зал был теплый, открытый, я чувствовала его трепет. Но дальше будет еще сложнее, ведь цирк существует здесь и сейчас. Когда задаешь планку, уже не можешь ее понизить.

Мой любимый момент в номере — восхождение, ощущение высоты, пространства. Есть моменты без лонжи (страховочного троса), и это уже внутренняя потребность. Когда что-то идет не так — не то настроение, форма, обстоятельства, помогает понимание, что нет пути назад. Тут главное себя успокоить, выдохнуть и сказать — только вперед.

Подготовка к номеру у меня может занимать по 8 часов. Тренировка на дорожке, хореография, подкачка, спортивный урок, репетиции на манеже и за ним. Когда тело перегружено, даю ему отдых. Люблю читать, ходить в кино, театр.

В Иркутске я впервые, и счастлива быть в Сибири. Байкал потрясающий! Узнавать города, мир — огромное счастье, и наша кочевая жизнь для меня — романтика, приятный бонус к любимой работе.

Иногда люди пытаются начать с чистого листа, но это очень трудно, когда живешь в том же пространстве и окружен одними и теми же предметами. А у нас каждый день — с чистого листа.